Выпуск 2: «ВТОРАЯ СТОЛЕТНЯЯ ВОЙНА»

Статья из журанала "Моделист-Конструктор" №2-1991

У подъезда парижской «Гранд-Опера» 14 января 1858 года разразилась настоящая канонада. Четверо итальянских террористов буквально засыпали бомбами подъехавшую к театру карету французского императора Наполеона III. Покушение, увы, не удалось, пострадали только случайно оказавшиеся поблизости люди —156 человек было убито и ранено, а император отделался легким испугом. Это, казалось бы, столь далекое от морской истории событие, часто называемое «заговором Орсини», оказало тем не менее значительное влияние на развитие только зародившихся броненосцев.

Отношения между Англией и Францией на протяжении более чем 100 лет, начиная с XVIII века, никак нельзя было назвать добросердечными. Особенно «острыми» были годы правления дяди счастливо избежавшего итальянских бомб Наполеона III—«первого консула», а затем и императора Наполеона Бонапарта. Он поставил своей целью догнать Англию по составу военных флотов и сокрушить ее на море. Только поражения французов при Абукире и Трафальгаре избавили Англию от угрозы вторжения. Несколько противоестественное «союзничество» обеих держав, объединившихся в Крымскую войну против России, немедленно превратилось в обычное соперничество после ее окончания. В морских штабах, да и просто в газетах извечных соперников скрупулезно подсчитывалось количество линейных кораблей и фрегатов. Недаром один известный историк французского флота назвал англо-французское морское соперничество XVIII—XIX веков «второй Столетней войной».

После покушения Орсини (которого чуть ли не произвели в английские агенты) соперничество вновь перешло в очень «жесткий» период. Французская армия превосходила английскую в 5 раз по численности и еще более значительно — по боевой подготовке, и бравые вояки Наполеона-племянника призвали к походу на Лондон. Дело дошло до того, что в одной из самых влиятельных французских газет начали печатать списки офицеров, готовых хоть завтра начать «охоту за бандитами в их собственном логове».

Единственной защитой Англии был ее флот, на протяжении всего столетия более мощный и подготовленный, чем французский. Но появление нового класса кораблей — броненосцев — давало французам отличный шанс зачеркнуть это превосходство. Следующие два десятилетия — 60-е и 70-е годы — прошли под знаком непрерывного и активного соперничества Англии и Франции в кораблестроении.

После начала постройки «Глуара» его создатель и главный конструктор французского флота Дюпюи-де-Лом предложил невиданное — построить 10 таких же броненосцев всего за 18 месяцев! В результате в конце 1860 года были заказаны и в первой половине следующего заложены сразу 10 кораблей типа «Прованс»— самая большая серия броненосцев за все время существования французского флота. Только один из них —«Эроин»— строился из металла; все остальные имели деревянные корпуса и обладали всеми недостатками «Глуара», главным из которых была ничтожная живучесть.

«Провансы» — не единственный козырь Франции, разыгранный де-Ломом. Еще на полгода раньше в Бресте и Лорьяне заложили единственные в мире двухдечные броненосные корабли «Мажента» и «Сольферино». Их борта ощетинились более чем пятью десятками пушек; кроме того, они впервые в истории линкоров с античных времен были вооружены трехметровым тараном в виде 14-тонного стального конуса. Но сами корпуса остались деревянными, и вся ущербность использования этого материала была продемонстрирована судьбой «Маженты»: после 11 лет службы этот броненосец погиб в результате пожара в собственном порту. Огонь вспыхнул ночью и в течение 3 часов разгорелся настолько, что команда вынуждена была покинуть корабль, не затопив кормовые пороховые погреба. В итоге «Мажента» взлетела на воздух, разделив судьбу десятков своих деревянных предшественников.

Однако все это произошло позднее, а в начале 60-х годов морское владычество Англии оказалось под серьезной угрозой. «Британскому льву» пришлось в очередной раз проснуться и продолжить гонку. Вслед за «Уорриором» и однотипным «Блэк Принсом» со стапелей стали сходить их более или менее удачные потомки.

Одним из лучших ранних английских броненосцев считается «Ахиллес». На нем была установлена более совершенная машина, броня пояса распространена по всей длине ватерлинии, а количество водонепроницаемых отсеков превысило сотню. Не удалось окончательно избавиться только от присущего всем ранним броненосным фрегатам недостатка — эти корабли плохо управлялись, что, впрочем, было связано прежде всего с чисто технической сложностью передачи усилий от штурвала на руль — ведь никаких силовых приводов в это время на флоте еще не было, и приходилось пользоваться целой системой блоков, талей и рычагов.

«Уорриор» показался Адмиралтейству слишком дорогим, и следующая пара броненосцев типа «Дифенс» была уменьшена по водоизмещению почти на треть. Итог вряд ли можно назвать утешительным: линкоры оказались хуже своего прототипа во всех отношениях, кроме разве что маневренности. Еще два почти однотипных корабля («Гектор» и «Вэлиент») получили улучшенную защиту, вооружение и увеличенную, но все равно недостаточную скорость — всего до 12 с небольшим узлов. Эта ветвь развития железных броненосцев тем не менее продолжала давать в течение следующих семи лет чахлые побеги — такие, как «Пенелопа» водоизмещением в 4500 т. Англичане стыдливо называли эти корабли броненосными корветами, и у нас нет основания рассматривать их в качестве настоящих линкоров.

Не вполне удачной оказалась и прямо противоположная попытка улучшить защиту броненосцев с бортовой батареей. Три «неуязвимых» корабля —«Минотавр», «Эйджинкорт» и «Нортумберленд»,— корпус у которых был покрыт броней от верхней палубы и почти на два метра ниже ватерлинии (незащищенным оставался лишь небольшой участок в верхней части), оказались слишком большими и дорогими. Эти уникальные для английского флота 5-мачтовые броненосцы имели прекрасную мореходность, хорошо вели себя на волнении и обладали завидной скоростью. Просторные помещения явились дополнительным соблазном для адмиралов, и «Минотавр» и «Эйджинкорт» всю свою активную карьеру провели в качестве флагманских кораблей флотов. Более сильный в артиллерийском вооружении «Нортумберленд» неоднократно оказывался в подчинении у своих «кровных братьев». Головной корабль серии —«Минотавр»— был закончен постройкой еще в 1865 году, но на нем в течение полутора лет испытывались различные элементы оборудования, в том числе его парусное вооружение. Итог оказался неутешительным: корабль водоизмещением свыше 10 тысяч тонн развивал под всеми парусами на своих 5 мачтах не более 9 узлов. Стало совершенно ясно, что паруса уже отжили свой век на флоте, но чины Адмиралтейства упорно настаивали на их наличии на каждом новом броненосце, поскольку считалось, что если они и непригодны в бою, то хотя бы уменьшат расход угля.

Видя свое явное отставание от Франции по броненосным кораблестроительным программам, англичане пустили в ход все резервы. Хотя главный конструктор британского флота Айзек Уоттс являлся противником дерева в качестве материала для главных сил флота, ему пришлось подстраиваться под обстоятельства. В 1861 году было принято решение о переоборудовании в броненосцы пяти 91-пушечных деревянных двухдечных кораблей II ранга. На четырех из них срезали верхнюю палубу, а корпус удлинили на 7 м. Но к моменту достройки пятого («Зилэс») выяснилось, что подобное увеличение длины приводит к недостаточной прочности деревянной конструкции, и от этой меры пришлось отказаться. В результате «несерийный» «Зилэс» оказался меньше кораблей типа «Оушн» на 700 с лишним тонн, самым медленным (скорость 11,5 узла) и самым слабым по вооружению (двадцать 178-мм орудий). Практически весь свой срок службы он провел под парусами, прибегая к машине только в случае полного штиля.

Остальные деревянные броненосцы, задуманные в качестве кораблей для «временной службы» (предполагалось, что они пробудут в строю не более 12—15 лет), оказались на редкость ценными боевыми единицами. «Принс Консорт» и «Оушн» провели свой век в дальних плаваниях и на отдаленных колониальных базах, причем «Оушн» ни разу после подъема своего вымпела и вплоть до окончания активной службы не бросил якорь в родных британских водах!

Кроме переоборудованных из уже имевшихся деревянных корпусов (помимо рассмотренных нами кораблей, броню получили также небольшие шлюпы «Рисерч», «Энтерпрайз» и корвет «Фейворит»), в Англии было создано два больших деревянных броненосца специальной постройки. Один из них, «Лорд Уорден», оказался вообще самым большим из когда-либо построенных деревянных кораблей. Основой проекта послужил последний неброненосный и самый мощный трехдечный парусно-паровой линкор «Беллерофон». Корпус обшили железными листами толщиной почти 4 сантиметра; внутри его разделяли железные переборки. Но игра не стоила свеч: «Лорд Клайд» послужил всего 11 лет и был исключен из списков флота в 1875 году «ввиду некачественной постройки», успев износить к тому времени две паровые машины (первая была заменена уже через три года после вступления корабля в строй). Его «систершип» прослужил на 14 лет больше; настолько же дольше мучилась и его команда, поскольку эта пара броненосцев оказалась еще и рекордсменом по бортовой качке.

Последним британским деревянным линейным кораблем стал «Рипалс», переоборудованный по типу «Зилэс». Его постройка продолжалась 11 лет — с 1859 по 1870 год; но вина за это лежит не на английских верфях: просто Адмиралтейство ждало результата более ранних переоборудовании. Начат «Рипалс» был на казенной верфи в Вулвиче, а заканчивать его пришлось уже в Ширнессе, поскольку Вулвичский кораблестроительный завод за эти долгие годы успел закрыться. Однако, несмотря на столь долгое строительство, последний деревянный броненосец оказался неплохим кораблем.

К моменту его достройки выяснилось, что броненосцы стали «слишком» неуязвимыми: орудия, как правило, не могли пробить брони противников даже на самых малых дистанциях. Подобное положение совершенно не устраивало артиллеристов; стали разрабатываться все более мощные пушки — началось соревнование между снарядом и броней, ставшее стержнем, вокруг которого вращалось все последующее развитие класса бронированных кораблей.

Более мощные пушки и более толстая броня имели очень значительный вес. Это означало, что корабль уже вряд ли может быть забронирован на всем своем протяжении по длине и высоте корпуса. Первой жертвой стала батарея. Тяжелые орудия крупного калибра не могли устанавливаться в прежнем количестве; их число уменьшилось, и батарея постепенно все более и более «сжималась» к центру корабля. Так, из броненосцев с бортовой батареей развились сначала линкоры с центрально расположенной батареей (одним из которых и стал многострадальный «долгострой» «Рипалс»), а затем и казематные корабли. Заочное соревнование двух знаменитых кораблестроителей своего времени, главных конструкторов французского (Дюпюи-де-Лом, создатель «Глуара») и британского (Эдуард Рид, сменивший в 1863 году автора проекта «Уорриора» Айзека Уоттса) флотов продолжалось.

Решительный шаг вперед по этому пути представлял собой английский казематный броненосец « Беллерофон ". На нем впервые применили так называемую бракетную, или «клетчатую», систему набора корпуса, сохранившуюся до середины XX века. Корабль имел двойное дно на всем протяжении корпуса; впервые в значительных количествах использовалась сталь — пока что только для облегчения конструкции. Сам корпус в средней части получил более «квадратные» обводы, также ставшие традиционными для последующих поколений линкоров.

Французы ответили закладкой в 1865 году сразу четырех броненосцев с центральной батареей, вооруженных еще более мощными, чем у англичан, пушками калибра 274 мм (вместо 229-мм на «Беллерофоне»). Однако начало сказываться качественное отставание французской промышленности. Первые три корабля типа «Маренго» сильно запоздали («Сюффрен» строился почти 10 лет); кроме того, они по-прежнему были выстроены из дерева. Наконец-таки (впервые на французских броненосцах) появились водонепроницаемые переборки; но их было только три, а герметичность такой конструкции в деревянном корпусе вызывала сомнения. В дополнение ко всему тип «Маренго» оказался малоостойчивым. Четвертый корабль «Фридланд", задуманный как железный вариант «Маренго», уже в ходе постройки был сильно изменен. Шесть мощных 274-мм орудий помещались в бортовой батарее на расстоянии 10 метров друг от друга, а еще два — в небронированных установках с круговым вращением (предшественниках будущих барбетов) — обеспечивали огонь по носу и корме. По-прежнему недостаточной оставалась живучесть: число главных отсеков было увеличено до 6, но и железный броненосец не имел двойного дна.

Конец необъявленной «второй Столетней войне» положила война вполне реальная. В 1870 году Франция потерпела жестокое поражение от Германии на суше. Ей так и не понадобился свой второй в мире по мощи флот; хотя броненосцы Наполеона III блокировали все германские порты, в единственном морском сражении франко-прусской войны на другом конце света, около Кубы, сошлись два маленьких небронированных деревянных кораблика, вооруженных всего одной средней пушкой,— «Бувэ» и «Метеор». Исход боя можно назвать «ничейным»; никакого влияния на итоги войны он не оказал. Но поражение Франции привело не только к падению последнего французского императора, но и в значительной мере покончило с притязаниями страны на морское господство.

В. КОФМАН
Под редакцией адмирала Н. Н. Амелько

Вернуться в РАЗДЕЛ "БРОНЕНОСЦЫ и ЛИНКОРЫ" 1990-1996 г.г.

Вернуться в МОРСКОЙ СПРАВОЧНИК

Вернуться в КАРТУ САЙТА